У каждого из нас есть места, с которыми мы связаны незримой нитью до конца наших дней. Таким местом для бобруйчанина Валерия Алексеева является деревня Углы. Его предки родом отсюда, и лучшие детские годы его прошли именно здесь. Об этом месте он говорит с большой теплотой и любовью. И сегодня мы расскажем о деревне Углы… под углом зрения нашего героя. Но для начала, как всегда, немного истории.

Углы — деревня в Вишневском сельсовете. Располагается в 17-ти километрах южнее Бобруйска на реке Березина, окружена лесом. Название характеризует особенности поселения — постройку рассыпного типа, размещение деревни в углу окружающего пространства. Встречается в письменных источниках 19 века. В 1837 году — деревня в Бобруйском повете, помещицкая собственность. В 1907-м — деревня Турковской волости Бобруйского повета. Здесь насчитывалось 60 дворов, 440 жителей. В начале 20 века в Углах была построена церковь (памятник деревянного зодчества). В 1917 году — 72 двора, 447 жителей. В 1923 году к Углам был присоединен большой участок бывшей помещицкой земли для строительства усадеб местным батракам и малоземельным крестьянам. Во время Великой Отечественной войны погибли 24 местных жителя. Согласно переписи 1959 года, здесь проживали 457, а в 1970 -м — 397 человек. В 1986 году здесь насчитывалось 81 хозяйство, 192 жителя, деревня входила в состав колхоза им. Фрунзе. На начало 1997 года — 57 дворов, 114 жителей. Сегодня в Углах проживает более 40 человек. Планировочно представляет собой прямолинейную улицу вдоль левого берега Березины. Постройки деревянные, усадебного типа. Родина белорусского скульп­тора К.И. Алексеева.

Валерий Алексеев и старообрядцы

«Мои предки — Алексеевы, Васильевы были старообрядцами. Приехали сюда лет 250 назад, скорее всего, из Архангельской области, когда были гонения на староверов. Им разрешили селиться в 20 километрах от города. Женились они только на своих. А после Великой Отечественной уже появились смешанные браки. Я жил в деревне с 2-х до 5-ти лет у бабушек с дедушками. Раньше декретный отпуск был один год. И маме нужно было выходить на работу. Поэтому я жил здесь. А потом каждое лето приезжал к родным. Это была певческая деревня. Здесь любили петь старообрядческие песни на древнеславянском языке. Люди были набожные, я с детства молился со старообрядцами. Меня крестили в дубовой бочке. Моя бабушка Мария была старостой общины. В Углах раньше стояла церковь, которую затем перевезли в другую деревню. Она была долгое время недействующей. Ее колокол прятали по домам местные жители, в том числе и моя бабушка. А затем его передали старообрядческой церкви по улице К. Маркса в Бобруйске. В советское время молились по домам, иконы хранились у моей бабушки. Самыми главными праздниками у нас были Пасха и Троица, на которые собиралась вся деревня, приезжала родня. Все шли на кладбище. В эти дни проводились кирмаши». Сейчас в деревне есть молитвенный дом, который размещается в здании бывшей начальной школы.

Местный люд и обычаи

«Здесь жили трудолюбивые люди. Работали с утра до вечера: в колхозе, на участках. Каждый клочок земли приносил пользу. Обязанности все были распределены. Утром просыпаешься рано, а село гудит. Дружная была деревня. Здесь очень любили рыбачить. Мой дед — заядлый рыбак. У него была лодка-долбленка. Во время вой­ны и после нее местных жителей рыба очень выручала. Помню, вся деревня шла на реку, руками баламутила воду и собирала улов. На центральном перекрестке, который можно сравнить с Социалкой в Бобруйске, всегда собирались люди, дети играли в лапту — национальную игру. Это был такой закрытый мир. К чужакам относились настороженно, с ними старались держать дистанцию. Самое забавное, что всех не староверов здесь называли почему-то хохлами. В деревне были конюшня, овчарня, библиотека, клуб, сельсовет. Всегда громко здесь проходили свадьбы — гуляли по 2-3 дня, часто устраивались танцы».

Военное время

«В деревне был деревянный мост через Березину. И он сыграл роковую роль при захвате Бобруйска. Немцы переправились через него и ударили с тыла. Всю войну немецкий отряд охранял этот мост. На окраине деревни, напротив дома моей бабушки, по местному преданию, захоронены немецкий офицер и полицай. Их убили партизаны, когда они ходили проверять пост к реке. Так они и лежат здесь. Мой дед, Евстрат Васильев, в 1943 году ушел в партизаны. Когда освободили Бобруйск, его приняли в Красную Армию, и он попал на 2-й Белорусский фронт, участвовал в захвате Кенигсберга. После войны три года служил в Германии. Второй дед — Иван Алексеев, тоже был в партизанах, вернулся с войны почти слепой. Моего прадеда Калину немцы назначили старостой, потому что был самый старый в деревне. Пробыл он в этой должности совсем немного, успев заготовить 3 стога сена для немцев. Дед схитрил и отказался от полномочий старосты, сославшись на то, что неграмотный. Помогал партизанам, переправлял их через Березину, и кто-то его выдал. Немцы забрали прадеда в Паричи, чтобы расстрелять. Но жители деревни стали собирать подписи, что берут его на поруки. Собрали яйца, курочку и отправили ходока. Удивительно, но это сработало, и прадеда отпустили. По рассказам местных жителей, в конце войны рядом с деревней подбили немецкий пароход. Фашисты высадились, ушли в Паричи и не вернулись, а сельчане стали смотреть, что там такое. И оказалось, что этот пароход был с продовольствием, и полгода деревня потом жила за счет той провизии. Потом пароход по частям разобрали, кто на крыши, кто на заборы».

Эпилог

«Сегодня в Углах из моих родных живет дядька Иван Васильев, работает здесь лесником. Я сам каждый год осенью приезжаю сюда собирать грибы. Места здесь очень хорошие в этом плане. Недавно в деревне отпевали мою бабушку, Марию Калиновну — главную женщину в моей жизни. Участие в этом принимал местный чтец, Ефрем Евдосеев — благообразный старец, который знает старославянскую грамоту. В его доме хранятся старинные иконы Покрова Божьей Матери и пророка Ильи, а также раритетные богослужебные книги. В прошлом он занимался пчеловодством. Он из того удивительного поколения людей, которых я больше нигде не встречал. Это уходящая культура. Люди, которые жили в деревне, очень отличались от белорусов — своим менталитетом, традициями, самобытностью. Даже лица у них были особенные. Это был действительно непохожий на других мир. И я бы очень хотел, когда придет время, быть похороненным в Углах, рядом с бабушкой и дедушкой».

Людмила ЛЮБИМЦЕВА.
Фото Сергея ПОДОЛЯКА и Алеся КРАСАВИНА.