В Беларуси появился новый государственный праздник. По указу Александра Лукашенко в стране 17 сентября теперь будут отмечать День народного единства. Почему именно эта дата? Разбираемся вместе.

Объединяющие даты

Когда был объявлен Год народного единства, стало ясно, что в стране нужен особый праздник, символизирующий общность всех белорусов. Эта мысль быстро распространялась в обществе, начались обсуждения. И вот в своем выступлении на Всебелорусском народном собрании в феврале 2021 года ректор Академии управления при Президенте Вячеслав Данилович предложил учредить День народного единства и выбрать между двумя датами: 17 сентября и 14 ноября. При этом они связаны с одним историческим событием — воссоединением белорусского народа в результате Освободительного похода Красной армии в Западную Беларусь в 1939 году. Так почему все-таки два варианта?

Именно на дате 14 ноября настаивал Институт истории НАН, который до недавнего времени и возглавлял Вячеслав Данилович. К этой точке зрения склонялись и некоторые юристы. Вся штука в том, что именно 14-го Верховный Совет БССР на своей внеочередной сессии постановил принять западно-белорусские земли в состав единого белорусского советского государства.

Как отметил историк и политик, с тем же 1939 годом связана еще одна дата — 29 октября, когда Народное собрание Западной Беларуси приняло декларацию о вхождении в состав БССР. Но звучали и такие аргументы: мол, отмечать эту дату на официальном уровне стало бы уж совсем откровенным вызовом нашей западной соседке. Ведь собрание проходило в Белостоке, а сейчас это уже не областной центр Беларуси, а воеводский город в Польше…

Были и другие предложения. Как рассказал белорусский историк, политолог и публицист Вадим Гигин, еще в апреле 2019 года во время общения Президента с депутатами Парламента Игорь Марзалюк выступил с инициативой обратить внимание на 5 июня — день памяти преподобной Евфросинии Полоцкой. Он высказал мнение, что именно такой праздник подходит для того, чтобы стать символом нашей государственности. Александр Лукашенко ответил тогда, что предложение неожиданное и над ним стоит поразмыслить. Уже сейчас вновь вспомнили о той идее. Действительно, в некоторых странах существуют праздники, посвященные святым покровителям того или иного народа. Самый известный пример — День святого Патрика, давно превратившийся в главное торжество всех ирландцев, разбросанных по свету. Да и фигура святой Евфросинии весьма подходящая, поскольку она является объединяющей для всех белорусов вне зависимости от их вероисповедания.

Идеи были разные, порой весьма неожиданные. Но все же победу в этой невидимой баталии одержало именно 17 сентября. И вполне заслуженно. Это праздник со своей историей.

Крэсы ўсходнія

Как известно, после польско-советской войны 1919-1920 гг. изнуренная гражданской войной и иностранной интервенцией Советская Россия вынуждена была подписать с Польшей Рижский договор (март 1921 г.). Согласно этому договору западно-белорусские земли вошли в состав Польши. Польские власти стали называть их «крэсамі ўсходнімі» (восточными окраинами), хотя закрепилось неофициальное название — Западная Беларусь.

В Рижском мирном договоре, по которому Польша получила эти территории, было зафиксировано то, что польские власти должны уважать национально-культурные интересы белорусского населения. Но на практике все было наоборот. Например, шло неуклонное сокращение белорусских школ, театров, газет, культурных обществ. Если в 1921 году в Западной Беларуси было 400 белорусских школ, то к 1939 году не осталось ни одной. То же самое в высшем образовании: среди студентов университета Вильно белорусов насчитывалось всего полтора процента. Да и те были уже полонизированы.

Белорусов не допускали до государственных должностей, убирали с управленческих позиций на железной дороге и других предприятиях. Фактически белорусы изгонялись из административной сферы, им оставляли лишь роль чернорабочих и прислуги. Это не всегда фиксировалось в каких-то предписаниях, но об этом все знали и понимали, что происходит.

При этом польское правительство проводило на территории Западной Беларуси политику насилия и страха. Ее цель состояла в том, чтобы население даже не думало претендовать на право национального самоопределения и, тем более, на объединение с Восточной Беларусью.

На селе польские власти проводили политику хуторизации, создавали видимость решения аграрного вопроса путем выделения крестьян на отдельные хутора. Но все сводилось к тому, что крестьяне разделялись, разрушались сложившиеся традиции совместного использования пастбищ, сенокосов и так далее. К тому же шел процесс осадничества, когда из центральных и западных районов Польши на восточные земли, к границам СССР, переселяли отставников-ветеранов советско-польской войны. Они должны были стать фактически военно-полицейской силой. Представьте, 10 тысяч осадников — привилегированное сословие, которое должно было, как они сами говорили, нести польскую культуру и распространять идеи Великой Польши на Западную Беларусь.

Сложная ситуация складывалась вокруг общественных объединений. Взять, к примеру, Белорусскую рабочее-крестьянскую громаду. Это массовая, легальная организация, объединявшая более 100 тысяч человек. Громада была не просто запрещена, к ее членам применялись поистине террористические методы — аресты, заключения в тюрьмы, так называемые акции пацификации, то есть умиротворения населения. Проводились настоящие карательные экспедиции.

Апогеем стало создание концлагеря в Березе-Картузской в 1934 году. Бессмысленная жестокость, как подчеркивает один из узников этого концлагеря Василий Ласкович, была доведена там до крайности. Заключенные подвергались не только избиениям, но и психологическим пыткам с целью подавить волю человека и растоптать его достоинство.

Труд в Березе-Картузской — заведомо бесполезный и мучительный. Он был направлен на физическое изнурение и умственное отупение. Например, сто политзаключенных роют траншею и тут же столько же человек ее засыпают. Одни узники на носилках носят камни в одну сторону, другие переносят их обратно. И так ежедневно.

Такая политика провоцировала сопротивление со стороны населения, партизанское движение. Формировались центры национального сопротивления, в него вливались поэты, писатели, общественные деятели и деятели культуры. Шла и открытая, и подпольная борьба против политики Польши.

Из воспоминаний очевидцев…
Приведем фрагмент записки начальника по­литуправления 1-го Белорусского фронта С.Ф. Галаджева 1-му секретарю ЦК КП(б)Б П.К. Пономаренко от 23 августа 1944 года (с грифом «Секретно»), в которой описываются настроения белорусов Белосточчины:
Антихович Антон Антипович, белорус, 82 года: «Ради своих детей я уйду из города, где родился и прожил 82 года, если только здесь снова будут хозяйничать поляки. Только в 1939 году я услышал слово «гражданин», ранее я был только кацапом. Я много испытывал от поляков и теперь не хочу, чтобы мои дети разговаривали по-польски. Первая жена у меня была полька, но я вынужден был развестись с ней, так как не смог перенести унижения. Было, приходят к ней родные и знакомые поляки и словно не замечают меня. Разговаривать не хотят или стараются чем-либо уколоть. Белорусы с поляками никогда мирно не жили и жить не будут. Пусть Польша будет сто раз свободная и демократическая, белорусы в ней не останутся и убегут в Россию».
Крестьянин деревни Стрыки Августовского сельсовета Бельского района: «До советской власти при поляках было очень плохо. Они к нам, белорусам, относились свысока, нужно было гладить только по шерсти. Как Красная армия выгнала немцев, то наши поляки снова заговорили о великой Польше. Полякам русский народ всегда помогал и сейчас помогает освободиться от немецких разбойников, вот они нам, пожалуй, черта с два помогут. Если здесь будет власть поляков, то надо завтра удирать в Россию — к своим».
Крестьянин той же деревни Будрицкий Иван Филиппович, середняк, белорус: «При власти Польши мы, белорусы, много настрадались. Нас называли поляки кацапами и давали всякие другие унизительные прозвища. Конечно, по-моему, лучше бы, если была бы советская власть, но если и польская власть будет, то надо думать, там уже не старая панская Польша. А в случае издевательств над нами со стороны поляков мы скажем: «Пошли вы к черту» — и поедем в Москву к товарищу Сталину с жалобой, он нас, белорусов, в обиду не даст».

Сделать никем

В лесах началось настоящее партизанское движение. Особенно в 1921-1925 годах. Отряды Кирилла Орловского (у него был псевдоним Муха) контролировали целое Полесское воеводство. Он даже взял в плен полесского воеводу Довнаровича. А потом отпустил под обещание уехать в Польшу и никогда не возвращаться в Полесье.

В Полесье сопротивление польской власти проявлялось особенно сильно. Поляки полешуков даже не считали белорусами. Полагали, что это самостоятельный этнос. Брестский воевода Костек-Бернацкий в 1937 году писал, что ни в коем случае нельзя доверить полешуку работу в школе. Почему? А потому, что житель Полесья обязательно будет подчеркивать тесную связь белорусского народа с российским.

Было очень много выступлений белорусских крестьян против польских помещиков. Крестьяне, например, настаивали на общественном пользовании полями и сенокосами. Помещики отказывали, вызывали военных, возникали столкновения. Это было сплошь и рядом, можно говорить о массовых выступлениях белорусского крестьянства против польской политики в аграрной сфере.

Кроме того, Варшава проводила так называемую ревиндикацию православных святынь, пересмотр принадлежности храмов православной конфессии. Фактически православные храмы экспропри­ировались в пользу католической церкви на том основании, что когда-то, 100 или 200 лет назад, строения принадлежали ей. Одновременно шла ожесточенная политика по вытеснению православия как господствующей формы религиозного сознания у белорусов. Она стала одной из форм денационализации белорусского народа и ликвидации его как этноса. Это своего рода этноцид. Белорусов не хотели полонизировать, как многие думают. Польше нужно было денационализировать их сознание, заставить не идентифицировать себя с белорусским этносом, сделать никем.

Долгожданное освобождение

К 1939 году внутренняя политическая ситуация в Западной Беларуси была чрезвычайно сложной. Неудача с формированием единой антифашистской коалиции в Европе вынудила советское руководство пойти на подписание советско-германского Договора о ненападении от 23 августа 1939 г. Это был вынужденный, но в то же время и блестящий внешнеполитический маневр, который предоставил Советскому Союзу почти два года на подготовку к смертельной схватке с фашизмом (а она была неизбежной).

Для советского руководства вопрос в конце августа 1939 г. стоял достаточно просто. Германия начинает войну с Польшей — об этом было чуть ли не официально объявлено. Возникали вопросы, их было много: «Где немецкие войска, собственно, собираются останавливаться? Они остановятся в Варшаве или двинутся дальше, на Минск, Москву и т. д.? И что при таком развитии событий будет с населением Западной Беларуси и Западной Украины?» В этих условиях разграничение зон интересов становилось вопросом жизни и смерти для данных регионов.

В августе 1939 г. германская военная машина была уже полностью подготовлена для нападения на Польшу. При этом была использована провокация. Переодетые в польскую форму немецкие уголовники инсценировали нападение на немецкую радиостанцию. Это было преподнесено как свидетельство «агрессивных намерений» Польши. Германия волшебным образом становилась «жертвой агрессора».

Именно так интерпретировала эти события фашистская пропаганда. Утром 31 августа Гитлер отдал приказ о начале операции «Вайс» на рассвете 1 сентября. В 4.30 утра 1 сентября 1939 г. германские ВВС нанесли массированный удар по польским аэродромам. Одновременно сухопутные войска Германии перешли границу Польши. Так начиналась Вторая мировая война. За короткий период немцы захватили практически всю ее территорию. Сопротивление польской армии оказалось слабым и вскоре вообще было сломлено.

В этих условиях советское руководство не спешило реализовывать действующие советско-германские договоренности. И только когда немецкие танки появились в районе Бреста, Львова, когда возникла угроза немецкого захвата Западной Беларуси и Западной Украины, советское руководство 17 сентября 1939 г. отдало приказ войскам Красной армии перейти советско-польскую границу и взять под свою защиту население Западной Беларуси.

Когда Красная армия вошла в Западную Беларусь, ее встречали с радостью. Несли, кто что мог. Яблоки, хлеб, другую еду. Люди обнимали танкистов и целовали танки. В Гродно один рабочий, выступая перед товарищами на митинге, сказал: «Если потребуется, мы на руках перенесем нашу Красную армию». Встречающие часто делали так: брали бело-красный польский флаг, отрывали белую полосу и выходили навстречу Красной армии. В этом было реальное понимание того, что советские войска подводят черту польскому правлению и несут Западной Беларуси долгожданное освобождение.

После прихода Красной армии население активно включилось в процесс объединения белорусских земель. По инициативе Временного управления Белостока было созвано Народное собрание представителей трудящихся Западной Беларуси. 2 ноября 1939 года внеочередная 5 сессия Верховного Совета СССР первого созыва удовлетворила просьбу Народного собрания и приняла Западную Беларусь в состав СССР. А внеочередная 3 сессия Верховного Совета БССР постановила: «Принять Западную Беларусь в состав Белорусской Советской Социалистической Республики и воссоединить тем самым белорусский народ в едином Белорусском государстве».

Мнения

Доктор философских наук, профессор Белорусского государственного университета культуры и искусств Лев Криштапович:

— Те, кто сейчас мечтает стать частью Европы, рискуют снова попасть в такое колониальное положение. Совершенно ясно, что все разговоры о том, что Беларусь может стать частью европейской цивилизации, несостоятельны. Это иллюзия. В истории еще не было, чтобы бывшая колония стала частью цивилизации метрополии. Нам в западных проектах отводится совершенно другая роль. Такая же, как, например, Прибалтике. Это натовский плацдарм, вся политика основывается на этом. Мобильная часть населения уедет, рассредоточится по Европе. Старики вымрут, русскоязычную часть выдавят. И останется чистое поле для реализации натовских планов.

Андрей Иванец, член Совета Республики Национального собрания Беларуси, главный ученый секретарь Национальной академии наук Беларуси:

— События прошлого года показали, что современные информационные технологии и так называемые приемы гибридной войны позволяют достаточно быстро, в короткие сроки своего рода дестабилизировать и расшатать общество. Мы живем фактически в век информационных технологий, где информация играет значительно большую роль, чем ее достоверность и корректность. В связи с этим, конечно, то, что у нас будет такой день — День народного единства, сыграет значительную роль в консолидации нашего общества. Потому что нам есть чем гордиться, у нас очень значимая, продолжительная история.

Материал подготовлен по информации http://dompressy.by, https://sb.by, https://belstu.by, http://ctv.by, https://belta.by.